Арканмирр - Страница 190

190

Кузнецы, оружейники и прочие мастера по металлу чуть не утопились — кто от счастья, кто от зависти, — когда от алхимиков-исследователей разнеслась весть о составе «небесного камня». Менее подверженный эмоциям, Властитель их, однако же, вполне понимал: в природе ведь не встречается бериллиевая бронза, редчайший материал, не уступающий стали, но лучше поддающийся обработке. Тем более не встречается в ТАКОМ количестве — достаточно, чтобы половину армии Турракана облачить в полные доспехи наподобие рыцарских лат вестерлингов, и еще на оружие для всех хватит… Чудо, наперебой возвещали жрецы Света, Луны и Солнца; и по мнению Алхимика, они были совершенно правы.

Вот только ему, Джафару, ничего хорошего сие чудо, сиречь проявление персонального внимания Высших, не предвещало.

— Наше общение продлится недолго, — сообщил он Аджан, когда та, привлеченная шумом, поднялась наверх. — Указания недвусмысленные.

— По-твоему, каждый метеорит — указание?

— Метеорит, падающий мне на голову, несущий на себе Знак Молчания — Ogi'on, — и состоящий из бериллиевой бронзы? Если уж ЭТО не указание, то что вообще может считаться таковым? Высшие довольно редко спускаются на землю во плоти; а когда спускаются, так лучше бы им оставаться у себя, на небесах или еще где…

Та все еще держала на лице гримасу недоверия, но Алхимик видел, что его слова не пропали даром.

— Значит, беседуя со мной, ты подвергаешься… опасности?

— Такая возможность есть, — кивнул Джафар. Он никогда не позволял гордости брать верх над осторожностью. — Особенно, когда разговариваем мы… об определенных материях.

Аджан вскинула бровь.

— Даже так? Ну, должна заметить, сия… определенная материя — точнее, сам факт подобной реакции на наш разговор, — не может не наводить на некоторые предположения.

Властитель усмехнулся.

— А Высшие никогда не упускают возможности проявить себя, — как сказал бы кто-нибудь менее сдержанный на язык, подумал он, «повыпендриваться»… — В противном случае смертные вскоре начнут думать, что никаких Высших не существует, что мир таков, каким видят его они, и ничего иного — нет и не может быть.

— Ну, это преувеличение…

— Ты — сказочница, знающая тысячи оттенков мира грез; однако ты слабо знакома с историей реальных миров. Так уже случалось. Иные из тех… краев для Высших теперь потеряны. Для остальных, впрочем, тоже.

— Внешние Миры?!

— Ага, значит, что-то тебе все же известно. Здесь я тебе ответа не могу дать. Захочешь — сама узнаешь, имеющим доступ к миру грез это несложно.

Аджан покачала головой.

— Я знаю достаточно, чтобы не лезть в это.

— Мудро. Так что сменим тему. Я обещал тебе третью — и пожалуй, главную — точку зрения на ту историю дракона и охотника…

Серые глаза собеседницы стали блестящими бусинами полированной стали. В ответ на незаданный вопрос Алхимик чуть наклонил голову.

— Да, это — ИХ точка зрения.

Утренние небеса осуждающе молчали.

* * *

Жизнь — иллюзия для смертных и забава для богов, говорят в Высших Сферах. И это правда — потому что Высшие не живут, но играют. Игра — их досуг, их дело, их… в общем, Игра — все для тех, кого смертные причисляют к Богам, или, не мудрствуя лукаво, зовут небожителями.

Ими же, небожителями, придуман и введен термин «Большая Игра». Смертным он без надобности, но Высшим — необходим. В простой Игре определяется жребий смертных, одного или миллионов — значения для Игроков-небожителей не имеет. В Большой же Игре определяется удел не отдельных смертных, но целых миров; а при некоторых, особенных (правда, не слишком редких в масштабах Вселенной) обстоятельствах — также и удел Высших.

В обычном значении этого слова Высшие — бессмертны; они не умирают, потому что не живут. И для обозначения того, что случается с ними в случае проигрыша, существует иносказание «перемена статуса»; в определенном смысле, это похуже смерти. Ибо умершие, рано или поздно, рождаются в новом теле, тогда как потерявший статус Высшего практически не имеет шансов обрести его вновь.

Это — риск Большой Игры, тот ее элемент, без которого она утратила бы всю свою привлекательность для Игроков. В этом смысле все игры, известные смертным, подобны Большой Игре.

Кроме Игроков, имеется еще и Доска. Это скорее символ, чем реальный объект (впрочем, к Высшим Сферам слово «реальность» применимо слабо), и обозначается сим термином участок Вселенной, где в данное время (как бы ни было расплывчато для Высших Сфер понятие «время») проходит конкретная Игра.

И разумеется, на Доске есть Фишки, смертные. Число их и достоинство различно (в связи с чем иногда Фишки, в свою очередь, подразделяются на Фигуры, Пешки, обычные Фишки и так далее), перемещаются они по Доске согласно своим законам — и далеко не всегда Игрок, несмотря на многократно превосходящие возможности, в состоянии манипулировать даже собственными Фишками так, как ему заблагорассудится. Вообще говоря, «собственность» для Высших Сфер — термин мало характерный, и скорее всего, относится к ошибкам перевода с языка небожителей на наречия смертных.

А вот перевод такой — необходим, как необходим и обратный.

Потому что на языке смертных мыслил и писал мастер Аркан, создатель законов Большой Игры. Потому что на языке смертных написан Игровой Кодекс, книга, которую все (и даже неграмотные) небожители прочесть обязаны, если желают участвовать в общей забаве и не проиграть в первый же тур.

Потому что лишь на языке смертных Игрок может отдавать приказания контролируемой им Фишке.

190