Арканмирр - Страница 169

169

* * *

— Посвященные, иной раз называемые магами, — наставительно молвил человек в сером, — используют в своих целях Единую Силу, разделенную на Шесть Домов. Дом Мудрости, именуемый в старых источниках Домом Знаний, доступен всем в равной мере, однако пользу от применения сих знаний получает лишь обладающий незаурядными аналитическими способностями; Дом Природы требует от Посвященных неукоснительного соблюдения одного правила: относиться осторожно и бережно к неодушевленным живым существам, сиречь к неразумным животным и растениям; Дом Колдовства, носящий также имя Дома Высшей Магии, принимает в свои ряды только носителей Дара, без которого все тайны этого Дома будут пустым звуком; Дома Света и Тьмы, позабывшие о том, что некогда были ближайшими союзниками и олицетворяли мировой Закон и Порядок, все свои силы направили на унижение соперника, коль уж не в состоянии уничтожить друг друга физически, и предъявляют соответствующие требования к желающим разделить Их могущество; и лишь Дом Хаоса не ставит никаких специальных препон и условий тем, кто желает приобщиться к секретам самой древней из Сил…

— Я… знаю это, — прохрипел собеседник.

Человек в сером, словно не слыша, продолжил лекцию:

— Вселенная полна энергии. Дом Колдовства принимает в себя силу Эфира и Космоса, Дом Мудрости обращается к Звездам и Светилам, у Природы везде есть источники могущества, скрытые уже в самом факте существования живых существ в любом месте во Вселенной. Свет и Тьма пользуются двумя сторонами единой Силы Порядка и Закона, мирового воплощения Судьбы и единого для всех Кодекса. Но Хаос черпает свою мощь из-за Грани, где все законы, все правила — не существуют и никогда не существовали…

— Зачем ты… говоришь МНЕ… о этом?

Слабый голос был, однако, не настолько слаб, чтобы находившийся в полушаге от его источника человек не услышал его. Но тон самозваного лектора ничуть не изменился.

— Пользующиеся Силой Хаоса нарушают установленное во Вселенной равновесие, выпуская в мир излишки мощи. Мощь эта, исполнив требование Посвященного, не возвращается обратно, как то происходит с Силой любого другого Дома. Таким образом, в мире возникают нескомпенсированные сгустки блуждающей энергии Хаоса, и находящееся в непосредственной близости от средоточий этой энергии имеют немалые шансы подвергнуться Изменению. Простой дождевой червяк становится Червем Шаи, речной рак — Тварью Марракса, безобидная многоножка обращается в Чудище Игерна, и все такое прочее…

Человек в сером опустил бесстрастный взор на посиневшую физиономию своего вынужденного собеседника, закутанного в обрывки черной мантии. Металлическая удавка, стягивающая горло чернокнижника, внезапно исчезла, оставив кровавый след, а в руке человека в сером появился длинный меч, блеснувший чистым серебром.

Чернокнижник, растирая горло обеими руками, прохрипел:

— Но чего ты хочешь… от меня?

— Ничего, — молвил тот. — Раз ты знал о последствиях — ничего.

Послушный меч коротко свистнул в воздухе, и голова чернокнижника покатилась по земле, оставляя за собой кровавый след.

* * *

— Сколько нас осталось?

Красный, помолчав секунд десять, проговорил:

— Последний, Сиреневый, пришел к нам три года назад. С тех пор пали двое, Белый и Бронзовая… Значит, двадцать семь.

— Я ничего не слышал о Синем уже лет пятнадцать, — с некоторым сомнением заметил я.

— Синий жив, — усмехнулся Красный, — он временно в отставке.

Я непонимающе посмотрел на него.

— Это как понимать?

— Вот так и понимай. Отошел от дел. Временно. Знаешь, что такое отпуск? А, Серебряный — или твари уже последние мозги вышибли?

— Знать-то знаю, но какое отношение ЭТО имеет к нам? Мы ведь не на постоянной работе…

— Как раз МЫ — на постоянной, — с нажимом сказал одноглазый, и я вынужден был согласиться: пока не перевелась нечисть, мы не можем, не имеем права уйти на покой. — Отдых ему нужен, понимаешь? Старику ведь уже за сто двадцать перевалило, считай; старше один только Черный будет.

— Да, давно хотел спросить: почему любой из нас может исчезнуть и быть заменен, но Черный всегда был и есть?

Красный вздохнул.

— Вообще-то это не для сопляков вроде тебя…

— Это я сопляк? — возмутился я. — Да я покрепче тебя буду, даже когда ты полностью поправишься!

— Тебе сколько, сорок? Вот я и говорю — сопляк. Мне за шестьдесят, и я только-только начинаю кое-что понимать. А ты хочешь вот так сразу все, наскоком, из грязи да в князи?

— Почему нет? Сам сказал, старикам часто нужен отдых, и основную работу делают «сопляки».

— Вот и работай себе. А не задавай вопросы, ответы на которые тебе не нужны. — Единственный глаз Красного сузился. — Не заставляй меня повторять это дважды.

Я пожал плечами.

— Не можешь — не говори, я не настаиваю. Но учти, чем тщательнее от меня что-то скрывают, тем больше у меня поводов приняться за разгадку тайны. В этом отношении я еще человек.

Красный хмыкнул.

— Ну так уж и быть, подброшу я тебе пару фактов. Ты мог бы узнать их и сам, проведя пару-тройку часиков в приличной библиотеке — в Эксетере или Авалоне, например.

Я хотел было напомнить, что не умею читать, но учитель уже сложил пальцы хорошо известным мне манером.

— Смотри сюда… — прошептал он.

Светло-карий глаз Красного внезапно стал черным колодцем, втянувшим меня в бездну чертовски далекого прошлого…

Их было семеро.

Облаченные в одинаковую, строгого покроя черную форму, наводившую почему-то на мысль о невероятно долгих и тяжелых войнах, они стояли полукругом перед взорванным Порталом. Порталом, за которым остался, отныне и навсегда недосягаемый, прежний их мир. Перемещение оставило заметные следы на ткани рассудка, стерев значительную часть воспоминаний о предыдущей жизни.

169